Что мешает процессу взросления человека с умственными ограничениями? Самое большое препятствие для подростка с умственными ограничениями в процессе его взросления — это интерпретация понятия «взрослый человек» родителями и педагогами. В основном мы определяем за подростка, что такое быть взрослым. Наши представления и наши желания, наши шаблоны в отношении таких людей являются масштабом, по которому мы измеряем степень «взрослости» подростка с ограничениями. При этом мы определяем их потребности и то, как они должны жить, будучи взрослыми мужчинами и женщинами. Во многих случаях мы за них определяем круг их интересов, решаем, как они должны проводить свое время, и многое другое. Мы слишком опекаем наших детей с ограничениями, хотя и из добрых побуждений, и тем самым мешаем развитию у них самостоятельности.
Являясь педагогами и специалистами в этой области, мы имеем хорошие программы, которые призваны развить у подростков максимальную самостоятельность. Мы разрабатываем эти программы, но при этом решаем за человека с ограничениями, что он должен изучать. И в конце концов, после завершения программы, замечаем, что обучаемый не стал самостоятельным. Почему так происходит? Мы намеревались сделать его самостоятельным, но наши желания не осуществились. Когда мы сами решаем, что для данного подростка наиболее важно и принесет наибольшую пользу, то в принципе отнимаем у него возможность стать более самостоятельным.
Часто говорят, что человек с умственными ограничениями не может выразить словами, что ему необходимо и что он имеет в виду. Якобы он не может сделать свободный выбор и лишь подражает окружающим его людям. Говоря это, мы полагаем, что он будет общаться с нами в привычной для нас форме. Однако человек с умственными ограничениями разговаривает со своим миром с помощью сигналов и жестов, которые мы, люди без ограничений, не всегда можем понять. И я верю специалистам, работающим в сфере социальной помощи людям с ограничениями много лет, что даже человек с самыми тяжелыми ограничениями может сделать свой выбор и принять собственное решение. Если мы, родители и специалисты, общаясь с такими людьми, будем уверены, что они не могут сделать выбор из двух возможностей и что мы обязаны решать за них, то они действительно не смогут научиться выбирать и принимать самостоятельные решения.
Мы нередко умаляем способность человека с ограничениями развивать свои собственные представления об устройстве его жизни, так как порой не в состоянии расшифровать сигналы его коммуникации, способы выражения его потребностей и желаний. Опытные педагоги удивляются, что люди с тяжелейшими ограничениями зачастую имеют конкретные представления о том, как им наладить свою жизнь. Мы, родители и педагоги должны радоваться, когда наши дети опережают наши попытки понять то, что они могут. Мы должны быть довольны, когда они сами говорят нам об этом.
Нашу проблему в общении 
с взрослеющими детьми с ограничениями можно выразить каламбуром: поскольку мы иногда ограничены, чтобы понять человека с ограничениями, то мы мешаем ему стать взрослым. Наш подросток не повзрослеет, если мы не предоставим ему больше свободы для познания себя в качестве индивида и не дадим возможность испытать себя. Многие родители не позволяют своим детям становиться взрослыми и те вынуждены сами бороться за это право. Подростки с умственными ограничениями в отличие от своих сверстников без ограничений, как правило, не в состоянии сами завоевать себе такую свободу. Если же они это делают, то их часто определяют как нарушителей спокойствия и общепринятых правил.
Социальным работникам, учителям, терапевтам и педагогам тяжело предоставить подросткам с ограничениями свободу, потому что они зависят от посторонней помощи. Почему им так тяжело? Они идентифицируют себя как помощников, в которых нуждаются их подопечные, и это оправдывает их деятельность. Специалистам очень трудно предоставить людям с ограничениями свободу действий, а самим остаться как бы не у дел, даже если это касается отдельных областей жизни. Чем пойти на риск и дать человеку с ограничениями больше свободы для его личного развития, мы лучше останемся при излишней опеке, но зато будем застрахованы от неожиданностей — так рассуждают специалисты.
Процесс взросления замедляется там, где вместо индивидуальных решений в отношении каждого отдельного человека применяются общепринятые правила. В таком учреждении, как, например, интернат или мастерская человек с ограничениями хочет претворить в жизнь свои личные желания. Но в противовес этому существуют общие правила: в столовую ходят группой, делают все вместе; личные интересы и желания, потребности и индивидуальные особенности здесь приходится подавлять. Иначе ведь каждый начнет их проявлять. На этом примере мы видим, что участие школы, интерната или мастерской может так же помешать процессу взросления, как и семья, в которой с подростком постоянно обращаются как с ребенком.
Вопрос о взрослении подростка с умственными ограничениями может восприниматься родителями и обслуживающим персоналом социальных учреждений как провокационный. Он способен вселить неуверенность в их самосознание, оскорбить их чувство исполняемого долга, внести сумятицу в обычный распорядок учреждения. Однако специалистам и родителям следует честно признаться, что на самом деле они не хотят, чтобы их ребенок (или воспитанник) взрослел.
В чем кроются педагогические возможности для продвижения и поддержания процесса взросления?
Как же мы можем помочь человеку с умственными ограничениями в процессе его взросления? Зададим себе чисто практический вопрос: где лежит наш совместный интерес в деле помощи человеку с умственными ограничениями? Как мы можем помочь ему стать взрослым и самостоятельным?
Каждому, кто имеет дело с людьми с умственными ограничениями в личной или профессиональной жизни, следовало бы исходить из того, что эти люди уже взрослые. И хотя многое в их поведении напоминает скорее о ребенке, нам нужно общаться с ними, как со взрослыми. Следует обращаться к ним и разговаривать с ними соответствующим образом (применять «Вы», «господин», «госпожа» — согласно культурным традициям). В помещении, на рабочем месте, в центре дневного пребывания, там, где подросток проводит время, учится, работает или живет — везде мы должны создавать атмосферу общения со взрослым человеком. К сожалению, часто место учебы и проживания взрослых людей с умственными ограничениями больше напоминает детский сад.
Вместе с тем я не хочу сказать, что мы должны что-то навязывать подростку или вести его в каком-то определенном направлении. Но мы не должны лишать его стимулов к развитию. Мы также не должны делать вид, будто думаем, что люди с ограничениями не хотят быть взрослыми и чтобы их воспринимали как взрослых.
Самое главное – дать понять человеку с ограничениями, что мы воспринимаем его как взрослого и должны вести себя так, как будто перед нами взрослый человек без ограничений. При таком отношении нам уже не захочется любой ценой решать все за него, мы предоставим ему свободу действий для принятия решений, как в маленьких, так и в больших вопросах и делах. Это будет совсем другой стиль общения, несмотря на то что наш партнер иногда ведет себя как ребенок.
Еще одной из точек соприкосновения является то, что мы, родители и специалисты, при общении с людьми с умственными ограничениями обязаны постоянно помнить о том, что они находятся в процессе развития и могут развить свои возможности, которые пока что, возможно, скрыты от нас. Мы не можем раз и навсегда приписать такому человеку какие-то качества. Ведь на самом деле невозможно окончательно определить, где находятся границы его возможностей. Скорее мы должны исходить из того, что человек с умственными ограничениями способен развиваться дальше. Не сотвори себе кумира, т.е. образа — так звучит библейская заповедь. Образы статичны и мешают развитию. То же можно сказать о человеке с умственными ограничениями, который взрослеет и может стать еще самостоятельнее, чем сейчас.
Из собственного жизненного опыта мы знаем: когда к нам предъявлялись требования, мы продвигались вперед в своем развитии. Повторюсь, что люди с умственными ограничениями вынуждены рассчитывать на защиту со стороны семьи, педагогов и общества. Однако ни в коем случае нельзя полностью лишать их ответственности за свою жизнь. Родители и педагоги должны в определенной мере доверять человеку с умственными ограничениями. Но это удастся лишь тогда, когда они откажутся в конкретной ситуации выполнять все за этого человека. Только так подросток получит возможность справиться самому и у него будет тот простор для действия, в котором он захочет испытать себя.
В заключение хотелось бы сказать: мы поможем человеку с ограничениями в процессе его взросления тем больше, чем меньше будем делать за него, и чем больше будем делать вместе с ним. Этот принцип оправдал себя в самых простых житейских вопросах, поэтому мы обязаны подчинить ему наше общение с людьми с умственными ограничениями в семье, центрах дневного пребывания и мастерских.
Херберт ВОЛЬХЮТЕР,
дипломированный теолог, экс-директор социального учреждения «Бетель» им. Ф. фон Бодельшвинга (г.Билефельд, Германия)
Материалы по теме:
